Глава XX. Грин — наш современник

«Прекрасно, что представилась возможность посетить этот своеобразный музей писателя моего детства. По-другому и по-новому предстал он в моем воображении, человек-птица, человек-мысль, и вместе с этим — такой земной, реальный, со всеми бедами и слабостями. Жизнь не была к нему приветлива, и теперь я понимаю, что именно тот, другой мир, его внутренний, мир ярких красок и фантазий, был его песней, где можно укрыться от реалий жестокой жизни; его отдушиной, сном, столь же явственным, как быль.

Как замечательно, что есть у человека такое право — помечтать, погрезить, создать прекрасный мир видений, — это так много!»¹

Слова киевлянки Н.Г. Ореховской — лишь одно из многочисленных признаний в любви к Грину и музею.

Этот музей, открытый в 1970 году в Феодосии в доме на улице Галерейной, где Александр Грин прожил 6 лет и написал лучшие свои книги, стилизован в духе старинного парусника.

Образ музея-корабля настолько естественно вытекает из самой сути гриновского творчества, что кажется, будто так было всегда: фонари, канаты, якорь у входа и даже барельеф бригантины, без которого сейчас почти невозможно представить Галерейную улицу. И невдомек сегодняшним посетителям музея, сколько за этим споров, бессонных ночей, радостных открытий, горьких разочарований и самого настоящего подвижничества, без которого никогда не приходит успех.

«От всего сердца благодарим всех, кто создал этот прекрасный музей! Мы попали в мир мечты и надежды, приключений, романтики».

«Ваш музей открывает людям глаза на себя, на свое сердце, на свою душу, заставляя волноваться и думать. И в то же время он хрупок и нежен, как «добрая игрушка» Лонгрена. Огромное спасибо за Чудо!»

Восторженные слова в книге отзывов, статьи в газетах, множество желающих попасть в музей — все это явилось следствием самозабвенного труда творческих, талантливых, по-настоящему увлеченных Грином людей.

Среди подвижников музея одним из первых следует назвать Геннадия Ивановича Золотухина. Этот человек стал душой и сердцем еще не рожденного музея и сделал максимум возможного (да подчас и невозможного!), чтобы гриновский музей был. Еще задолго до начала работы по его созданию Золотухин начал собирать книги, документы, вещи, имеющие хоть какое-то отношение к писателю. Во время своих отпусков объездил много городов с единственной целью: встретиться с гриноведами и местами, где бывал Грин.

Когда в 1966 году было принято официальное решение о создании музея, Золотухин стал одним из наиболее самоотверженных его энтузиастов.

В результате первых научных командировок были обнаружены интересные материалы: фотографии, рукописи, прижизненные издания произведений писателя. Одна из самых счастливых находок — многотомный энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона из личной библиотеки Грина, его первая книжная покупка в Феодосии.

Впоследствии многое из обнаруженного тогда составило основу музейной экспозиции. Создание экспозиции — дело вообще чрезвычайно трудное, стоящее на грани науки и искусства, — в музее Грина приобретало трудность особую. Статичность классических музейных форм — стендов, витрин — никак не соответствовала волшебному миру гриновского творчества.

Нужно было найти свой, особый способ рассказать о Грине с помощью традиционных музейных экспонатов, но при этом превратить их в совершенно необычные предметы. Было перепробовано множество вариантов, отвергнуто множество решений... Была уже почти создана экспозиция, но музей не открыли. Стало вдруг ясно, что сделанное не отвечает поставленной задаче.

Это было совсем не просто — отказаться от почти завершенной работы, чтобы начать новые поиски.

И безусловно счастливым событием для музея стало привлечение к его созданию московского художника-архитектора, заслуженного деятеля искусств РСФСР Саввы Григорьевича Бродского, который за несколько лет до этого связал свое творчество с миром Александра Грина, создав замечательные иллюстрации к его произведениям.

Предложенный С.Г. Бродским проект художественного оформления музея, как в фокусе, собрал в себе то, что, казалось, витало в воздухе и не находило выражения. Теперь всё соединилось и воплотилось в едином художественном образе — образе музея-корабля. Как бы сошедший со страниц гриновских книг, он стал одновременно местом, где люди знакомятся с жизнью писателя и его творчеством.

Создание экспозиции проходило в обстановке всеобщего энтузиазма и вдохновения, как бы на едином дыхании. В письме, написанном летом 1970 года и адресованном киевскому инженеру Александру Верхману, одному из самых горячих и деятельных почитателей А.С. Грина, Геннадий Золотухин рассказывал о том трудном, напряженном, но очень счастливом времени: «Тебя интересует ход строительства гриновского корабля? Легки паруса, да трудно их ставить. Почти каждый день — рифы, скалы, бури — равнодушие, самолюбие бюрократов, их зависть к таланту (Бродского), отпетая ожесточенность сопротивления, полнейшая бездеятельность — и рев всей нашей гриновской команды. <...>

Вчера-сегодня был аврал. Рухнула часть потолка вестибюля с улицы Галерейной, где должна быть Гринландия. Художники приехали делать «Гринландию» и до сего времени из-за срыва ремонта не могут приступить к основной работе. Сегодня я с одним художником ремонтировал потолок. Все дни велась работа вокруг сооружения носа бригантины с бушпритом и девой-сиреной. Вещь выходит капитальная, живописная. <...>

Осталось смонтировать еще левый борт, обить низ медью (бушприт и фонарь уже навешен) и смонтировать стень-штаги бушприта. Будет очень красиво. Представь: от пола до потолка нос корабля из мореных досок, через всю комнату по потолку проходит пятиметровый бушприт.

А когда-то Грин здесь обедал и просто спал. Были когда-то вещи и фантастические миражи-видения гриновские. А вот теперь они предстают конкретными, материальными и фантастическими.

Бродский — бесконечный взрыв фантазий, само гриновское воображение и еще — его образы, душа и сердце. Сегодня у него родились новые гениальные мысли. Если осуществим, вернее, удастся выразить то, что видится, чувствуется, это будет необычно. <...>

Вот так Бродский создает образ-чувство гриновского призыва к странствиям и мечте. Бегущая! Помоги все завершить так, как нам всем всегда снилось, грезилось. <...>

Вот так брат-Саша. Молись Бегущей за всех нас и за Грина. Большое дело создается»².

И вот настал этот радостный, долгожданный и в то же время немного грустный день... Создатели музея вручали свое детище людям.

9 июля 1970 года стало днем рождения музея Александра Грина. У дома на улице Галерейной собрались все, кто верит в мечту и романтику, чтобы отправить в путь гриновский музей-корабль и пожелать ему долгого и счастливого плаванья.

Через десять лет в одном из интервью Савва Бродский скажет: «Это не академический музей, в основе его не жизнь писателя, не его биография, а творчество, мир его героев. В нашей стране еще таких музеев не было, да и в мировой практике не много отыщется аналогов, разве что музей великого сказочника Андерсена»³.

Слова С.Г. Бродского удивительно перекликаются с впечатлением от посещения музея писательницы Анастасии Цветаевой: «В любимой Грином Феодосии, в доме, где он жил, открыт волшебный музей его имени: его портреты, его книги о кораблях и кораблекрушениях, о мужественных и суровых людях, о бегущей по волнам Фрези Грант. Музей парусников и шхун, где из угла выступает нос корабля, где живут морские фонари и канаты, и подзорные трубы, унося с собой посетителей в карту Гринландии с новыми мысами и проливами, с городами Гель-Гью, Лисс, Зурбаган...»⁴

Многочисленные издания произведений Александра Грина, которые продолжают выходить и поныне, — лучшее доказательство современного звучания его наследия. Его книги не только влекут к себе новые поколения читателей, они служат источником вдохновения для деятелей искусства.

Проза Грина, поэтическая, вдохновенная, и в то же время чрезвычайно глубокая, с множеством ассоциаций, требует не только передачи внешней канвы сюжета, но и глубокого проникновения в суть образов, в общий эмоциональный строй произведения. Но трудность задачи не останавливает людей творческих. Музыканты, живописцы, деятели театра и кино не раз обращались к произведениям Александра Грина. Многочисленные произведения изобразительного искусства, балет, рок-опера, разнообразные театральные постановки и кинофильмы по Грину убедительно подтверждают популярность его творчества в современном искусстве. Обширная площадь двух выставочных залов дает возможность музею устраивать грандиозные выставки, открывать новые талантливые имена. И интерес к Грину с течением времени не ослабевает. Новые поколения деятелей искусства дают нам свою трактовку нравственно-этической системы писателя. А это значит, что волшебный гриновский мир живет в сердцах настоящих и будущих поколений.

Вера Панова писала: «Самое дорогое для памяти Грина — это неиссякаемая читательская любовь, любовь сердец горячих, юных»⁵.

Молодые читатели Грина... Они часто приходят в музей, слушают рассказ экскурсовода или сами подолгу стоят у витрин в молчаливой и взволнованной сосредоточенности... Оставляют проникновенные записи в Книге отзывов, дарят свои рисунки, искренние, взволнованные стихи. Здесь часто проводятся литературные встречи и поэтические вечера, презентации новых книг и альбомов и научные конференции.

Музей Александра Грина давно превратился в центр литературно-художественной жизни Феодосии, привлекая множество ярких, талантливых, неординарных людей. Сюда приходят и приезжают многочисленные поклонники творчества писателя, а затем приводят своих детей и внуков, чтобы вновь пережить пленительные минуты своей юности.

И всех подходящих к музею со стороны моря встречает декоративно-художественное панно на фасаде здания — гриновская «Бригантина» — как предвестник его светлого и доброго мира, так необходимого людям.

Примечания

1. Книга отзывов музея А.С. Грина, октябрь 2001 года.

2. Газ. «Победа» (Феодосия). — 2005. — 6 апр.

3. Газ. «Победа» (Феодосия). — 1980. — 9 авг.

4. Цит. по кн.: Цветаева А.И. Воспоминания. — М.: Сов. писатель, 1974. — С. 465.

5. Отзыв В. Пановой об А.С. Грине. — Фонды ФЛММГ. КП3050/Д1102.